Секс становится не интересен В мыслях нету пороков Они уходят и я не буду их догонять Не хожу на выборы, не смотрю 100500 и прочую ебаную хуйню, блять Может уволиться с работы И сидеть дома сочинять В неделю по альбому Выходить только чтобы купить пожрать Потом когда все надоест Покинув свое тело и бросив крест Застрелиться из пистолета Найденного на пустыре в конце лета Стать культовой фигурой У самоубийц, депрессивных, детей И прочих персонажей Отсчитывающих жизни дни и ночи Как в камере одиночной Как Чарли Мэнсон Страдающий за все остальное человечество Перед лицами жирной нечисти Которая обесценила и обесчестила Все что можно было обесценить и обесчестить А я здесь, пока, интегрирован в происходящее В общество спектакля, фарса, сна В колокол, звонящий по всем нам Актеры и зрители в одном лице все окружающие Охотники и жертвы, а какую роль ты играешь? Подумай об этом перед лицом неизбежной смерти От отказавшей печени, к примеру, или сердца Перед тем, как закопают под землю или сожгут Или что там делают с телами, не знаю Но все указывает на то, что антракт отменяют И тех, кто не хочет смотреть следующий акт этой пьессы Прибивают к креслу, фиксируют взгляд Приковывая к процессу, который не забыть не понять И все вроде бы плохо, но помни, Ты свободен, пока у тебя ничего не отнять И главное что бы было, где вырубать понику За что жить и за что умирать Унять голову только через лоботомию и повешенье можно по-моему, когда навязанные законы, идеи Однажды, распускаясь веером, делают каждого подобно зверю В своем стремлении насытится и остаться не пойманным Не смотреть в глаза клоунам в форме или бесформенным Надувательством полным кончится жизнь любого Все мечты разорваны, деньги или не имеют значения или проебаны Система заставляет каждого чувствовать себя вором в мире Где много золота расставленного между наковальней и молотом И ловкость рук не поможет когда ты в колбе Закрытой крышкой и кончается кислород Мир смеется последней вспышкой