громыхал по рельсам одинокий первый трамвай дома стояли и спали, подернутые вуальной тканью в лазурной дымке утра, ветер по аллеям гулял, качая деревья, торчащие как будто рваные нервные окончания из улицы. птицы длинным клином улетали вдаль, и мои зубы стучали, но я держал ими дрожащую улыбку, провожая одинокий трамвай в цветущий льдинами рассвет и вместо глаз моих блестели лужи на лице я помню каждый цвет того утра, и всё что было до него тот ларёк с бухлом, куда мы бегали перед сном босиком и злую старуху консьержку, и тех уродливых соседей и дверь с надписью \"верни долги\" на ней и между этим наш огромный мир в маленькой ветхой комнатушке по стекляшкам старинной люстры проползают лучики и пряным пахнут книжки и косолапая мебель и подушки, как большущие мягкие облака, свалившиеся с неба
прямо на нашу лодку - старый разложенный диван со снятым залатанным парусом в виде белого одеяла, на котором мы лежали взявшись за руки и закрыв глаза, и наши души встречались друг с дружкой в этом тихом касании и мы могли лежать так целыми днями, просто прислушиваясь ко взрывам сердец и к шумевшей в жилах по порогам крови, водопад оконных штор по стенам обрушивался, затопляя нашу гавань и унося в открытое море нашу лодку.
всё проходит. и если в этом мире есть что-то прекрасное, то лучше бы пусть не было, потому что оно угаснет и оставит тебя вот так напрасно на остановке стоящим и как дурак машущим рукой, будто это что-то значит теперь. проклятое солнце встает на горизонте и дымится молочными облаками и ложится бледным светом на лица людей, пришедших на остановку, придавая им схожесть со старыми фотографиями, перелистывая их, я уронил улыбку как грош и и побрел, не видя ничего вокруг, и слёзы подступали к горлу и всё тело ослабло, и я тащил его на себе как гору и, не слыша ни гудков машин, ни матершины, я окончательно сдался и заплакал среди улицы как потерянный ребёнок и слёзы валились из глаз словно обломки и пялились прохожие и говорили \"как же так? такой большой, а эмоции сдержать не может\" но я не мог, и все краски мира что раньше в глаза бросались уходили тем утром из глаз моих вместе с этими слезами
ну неужели всё это было, неужели это не сон те слова, что ты дарила мне своим нежным голоском и глаза твои, в которых факел дрожаще горел и которыми ты смотрела на меня как никто никогда не смотрел неужели всё это сон те бесконечно долгие объятия на московском вокзале, и твоё тоненькое платье в котором ты встречала меня и милое солнце зарделось на твоих мокрых щеках. я же держал твою ручку как драгоценность
осенними вечерами, когда тяжелые облака толпятся на небе и на аллеях медленно умирают цветы и седеет трава когда комната наша пустая стынет как склеп, я вновь сижу на остановке и жду одинокий последний трамвай