Тысячи лет под глубиной, Под призмою времён, в душе лишь с этою виной, Тайны сакральные блюдят, когда разрушен Илион И дифирамбами пестрят, под звуки арфы или хорд,
Безумные злодеи, гении эпопеи, Это пепельный борей дуновением их навеял Эти боги, мириады склок и строки Илиады, Кто был проклят, в мире ада, не найдёт пути обратно.
Слов совокупность - магический дар, Рун, не снимая, ты пройдёшь тут практически так, Аттический такт, под его звук меня, гложа до хруста Разинь никчемных сотни, работает ложе Прокруста.
Быть лапидарным ни к чему, поверь, ведь слог, как дикий зверь Зубами впившись, слышу крики сфер Попутно слышу бред Авгура или загадки Сфинкса Бледный закат искрится, сгореть до него - есть принцип
Оды пишу лишь под инсомнии угаром, Реминисценции вкрапляю эти тоннами, Икары Над бездомными, декады пролетят вороном чёрным Но бегом на баррикады, кто под кромкой элитарной
Строки кручу в руке каленой спицей, После вонзая в плоть, ошмётками начну искриться Средь антуража стен и окон, всюду тлен и кокон Надвое порвется, и я выйду к ним вселенским волком
Буду гнобить и гробить, в глазах налитых кровью Я отразил весь мир словами, когда был в утробе Багрово-атомный рассвет, тёмно-сиреневый закат Вторю стихи пижонам гадким, до посиненья языка
Сей водевиль, что для несчастных обездоленных Сейчас же стал в истории, закрытей Лепрозория И рвёт меланхолическим гербарием на рамы окон Тот же сиреневый закат, слеп как Эдип Софокла
Вмиг разминулись двери, ко мне ринулись звери, Там тумаки и зуботычины впору, я верил В небесных аспидов, и свитки Банастора, Но мой мир звучал всё так же, как и скрипки водостока.
Кругом крики и вопли, и огалделых стаи, Запудрить мозг безумцам, за этим дело не станет, Но собеседники на вечер, столб и нити Ариадны Только где мой минотавр!? Тут лишь пики вариантов
Снова болтать с невидимым безумцем Среди дисфункций слов и бреда и эти презумпций Где в отражении зеркальном только лица плавить Стоп. Готово все, да загорится пламя.