Дайте музыки мне, самой горькой, самой тяжелой, Чтобы сердце сжималось, стонало от напряжения. Дайте музыки, а не этой попсы дешевой, Чтобы в душу каждая нота, чтобы на поражение. Псиной дворовой скулить, не верить в любовь и будущее, Трескаться на морозе, блуждать в своем подсознании, Трезвостью реальности убиваться, избегать сна нормы суточной, Вопреки всем инстинктам играть на НЕ выживание. Тихо так стало, на седьмой день недели, в четыре утра, Самое время расфасовать, разгрести все внутри. Но слишком тесно, давит привычная конура, Вырвусь один, ведь ты промолчишь на мое: “Говори”. Среди сосен скитаясь, быть может, найду ответы, Вытерплю бесконечность холодных минут, Продираясь в себя постепенно метр за метром Попытаюсь сорвать наконец ненавистный хомут. Понимая, что не получится, начну биться в агонии, Испугавшись, не существующего, одиночества, Замертво упаду, но изнутри что то гонит меня, Жаль, не на всех мудрецы изрекают пророчества, Много таких, кто наперед знает свою судьбу, Знает куда стремиться, концентрирует на этом внимание, А мне кажется порой, что в темноте один бреду, Ничего не понимающий в поиска понимания. Сколько сейчас? Восемь утра? Пора. Обмануть себя, в который раз. Увы, не удастся пройти на таран, внутрь, Чтобы понять, кто я, почувствовать нас. Так дайте музыки мне, легкой, простой, настоящей, Чтобы поверил в счастья фантом, не ощущая себя мишенью. Дайте музыки, доброй и не навязчивой, Чтоб не боялся увидеть свое отражение.