никакой поэтичности в корне, каждое слово томно просит - помни. пробуем наркотики, чтобы сбежать от сотни причин беспокойства души, потом просто пробуем жить и не торкает. причина уничтожит следствие еще в утробе, эти мысли тебя угробили. холодные души согреют роботы и я спокоен, есть погрешность в ропоте сердца. похуй, ты спросишь как я? - лица своего не помню в ванных теряю самоконтроль, стараясь не смотреть в отражение. горло напичкано истошным воплем. тебе меня не сломать - я сам себе деструкция и истощение.
позже заслужат прощения те, кто норовят кинуть ошейник - обычное дело. скрипя душой, закрою новую книгу, прочтенную на четверть, теперь зашей мою веру в себя.
потух в конечных скитаниях, бедный, есть вещи, что нельзя назвать страданием, веришь? сердце извечным сиянием млеет, и мы вступаем в перепалку, дабы избежать полемик.
мне девятнадцать, и кто я? фанат другой музыки, пишущий взахлеб эту несносную хуйню для долбаебов. какой талант? если б я мог выбирать - выбрал бы полет с высот, не считая пролетов. дети рыдают под песни и стиль считают холеным. все хотят чувствовать боль, но никто не знает, что значит быть мертвым. в душах не волки, мы действуем - там оголтелое отраженье глаз, которым плевать на последствия. в пустых комнатах громкость полная, чуждым сердцем на весь мир мне пустота шепчет, что я не честен с ней. я закрываю душу в бездне дней, и спрашиваю себя зачем?
позже заслужат прощения все, кто норовят кинуть ошейник - обычное дело. скрипя душой, закрою новую книгу, прочтенную на четверть, теперь зашей мою веру в себя.
потух в конечных скитаниях, бедный, есть вещи, что нельзя назвать страданием, веришь? сердце извечным сиянием млеет, и мы вступаем в перепалку, дабы избежать полемик.