Гуру Песенпроект ВетровЪ - "На грани таянья и льда..." (Г.Иванов) | Текст песни
Зеленоватая звезда.
На грани музыки и сна
Полу-зима, полу-весна,
К невесте тянется жених,
И звезды падают на них,
Летят сквозь снежную фату
В сияющую пустоту.
Ты -- это я. Я -- это ты.
Слова нежны. Сердца пусты.
Я -- это ты. Ты -- это я
На хрупком льду небытия.
Из сборника 50го года "ПОРТРЕТ БЕЗ СХОДСТВА", посвящённого жене Ирине Одоевцевой.
В эмиграции Иванов возглавил «парижскую ноту» — группу, провозгласившую отход от любых иллюзий, поиск «последней» простоты для выражения в литературе вечных тем.
От поэзии Иванова-эмигранта исходит «двойная» магия — предельной щемящей искренности в авторском самопостижении и дерзкой иронии над миром. Но обе эти стихии лирики, со временем постоянно углубляясь, так слились между собой, что породили трагическую мудрость, как бы лишенную конкретных чувств (обреченности, отчаяния или жажды развенчания сущего).
Устойчив для сборников «Отплытие на остров Цитеру» и особенно в "Портрет без сходства" мотив гибели души. Однако её смерть названа «жестокой, чистой, грозной, лучезарной», поскольку происходит «над темным миром зла». «Ежедневная жизни мука» гонит страх от героя, говорящего себе: «Ну и потеряю душу,/Ну и не увижу свет». В скудной обыденности появляется желание: «...В озере купаться/— Как светла вода! — /И не просыпаться / Больше никогда». Созревает убеждение: «И в этом мире безобразном / Благообразно одинок». Никакого отстранения лирического «Я» от священных ценностей нет, напротив, они сохраняются смертью, одиночеством от растлевающего воздействия общих «законов» существования. Неизменностью этих законов объясняются признания, сделанные во множественном числе: «Мы вымираем по порядку...» Широкое обобщение вымороченной реальности достигается блестящими оксюморонами: «И вперемежку дышим мы / То затхлым воздухом свободы, / То вольным холодом тюрьмы». И все-таки даже в «тумане скуки и непонимания» ощутимо проявлена самоирония слабого человека, желающего стать «роком не отмеченным», «щеткой вымытым», «первым встречным-поперечным», чувствующего себя «со всякой сволочью на „ты”». Поток заштампованных, пошлых оборотов речи играет здесь разоблачительную роль.
Лирический герой мертвящими путами связан с окружающим его застоем. Эта линия судьбы получает многочисленные разветвления и смелые образные вариации своего воплощения. Но внутренне герой свободен, так как сознательно преодолевает зависимость от скудного, скучного мира, вплоть до ухода из жизни. Такое двуначалие духовного состояния обусловило неординарное решение вечных философских проблем. Убежденно были отвергнуты и саркастически высмеяны абсолютизированные, не совместимые с современностью представления о добре, красоте, любви (поэта ошибочно упрекали в жестокости всеотрицания). Но у Иванова нет и следа холодного скепсиса. Идет напряженный и перспективный поиск сокрытых в тайниках души подлинных зерен истины.
Может показаться, что Иванов отрицал присущую большинству эмигрантов ностальгию по родине, о которой сказал (и не раз):
Хоть поскучать бы... Но я не скучаю,
Жизнь потерял, а покой берегу.
Письма от мертвых друзей получаю
И, прочитав, с облегчением рву...
Позиция лирического героя, оказавшегося в «европейской» стихии, кружащегося «в вальсе загробном на эмигрантском балу», никак не просветляется взглядом на исторический путь России, где «ничему не возродиться / Ни под серпом, ни под орлом».
Вместе с тем в поэзии этого утонченного художника едва ли не ведущим лейтмотивом становится раскрытие неколебимого, осмысленного, чаще подсознательного, единения с родной стихией, отчей землей: с «плещущейся где-то Невой», с поющей «петербургской вьюгой», с «чахлым ельником, Балтийским морем, тишиной, пустотой». Дорогие реалии встречаются в стихах часто и почти всегда обращены к скромной, порой суровой атмосфере. И отпадает всякая необходимость в громких словах, связь с Россией воплощена как основа жизни, «корни» души.
Статистика страницы на pesni.guru ▼
Просмотров сегодня: 1