Мотор последней маршрутки умолк, Город смиренно ложится спать. Его жители с ним в унисон Задернут шторы и лягут в кровать.
У каждого из них своя история. В квартире спит жертва, за стенкой - палач. На первом Герда плачет по Каю, Этажом выше Кай по ней скучает опять.
В этом огромном людском муравейнике Нам, кажется, должно хватать друг друга. Но мы хватаемся с отчаянием неврастеника Хоть за кого-то, лишь бы был другом.
Тепла наших тел достаточно, Чтоб вскипятить океан. Но нам, почему-то, ужасно Холодно, холодно по утрам.
В автобус протискиваешься боком. “Как много народу!” - сетуешь про себя. Но чем больше людей, тем больше тебе одиноко, Как следствие - стресс, затяжная депрессия.
Таких называют родственными душами. Редко встретишь, нигде не достать. Бьюсь об заклад, ты однажды нашел и однажды успел потерять, А теперь ты ужасно мучаешься И не знаешь что хуже.
Что жил без нее до этого, Или теперь без нее жить придется. Ночью под теплым пледом Втайне мечтаешь: “Вернется”.
Бывает, они умирают от старости, Или в терактах и автокатастрофах, А, бывает, уходят по разным обстоятельствам. И не стоит тешить себя - они тоже мертвее мертвого.
Такая душа никогда не вернется. Кто угодно, это будет уже не она. Есть шансы, что найдется другая. Шанс, что эта вернется и будет первозданна, Наверное, меньше чем одна миллиардная.
Ты поймешь все позже, сам. В сторону дома прошла последняя электричка. Засыпай, тебе завтра рано вставать. Только не забудь “сегодня” вычеркнуть.