У меня был друг В далекие те лета, Когда жизнь ключем Бьет в теле так. Он мечтал съездить в Эдинбург, Читал Фолкнера, И рассказывал чем полезен кунжут, У меня был друг, Но я к нему больше не захожу.
Бывает вспомнится, Как на работе между нагрузками, Буквами твердыми Он меня за грусть корил, И каждый год, как закон, Пусть ноги болят, На его день рождения домой вел меня он, На мой день рождения - вел его я.
Вот он, друг – не предашь, не уколешь, Нам было до неба – рукой лишь, Я – писать. Он – в металлургический колледж, И мы не падали – мы летали, В молчании находя радостный звук, Он мечтал увидеть яхту “Британия”, Я – Москву.
А вывод из этой истории прост, А сама история совсем не нова, Я задаю себе философский вопрос: Может быть я виноват?
_ Больно, очень больно, слышишь, На уровне сердца, даже чуть выше, И нету никаких сил кричать. _
Соврут счета. Что не девушка, Так Гюльчатай, Нет, не круче там, Но снова еду в тур читать. И чего-то в стакан плеснув, Я в поездах проспал весь март, Но от друга за весну Ни звоночка, ни письма.
Как страх прячется в глазах вора, Так и я испугался, Может друг мой сердечный серьезно Захворал. Думал, мы по приезду все обсудим: от и до, А он мне: У меня дом, работа, Работа, дом.
Помнится, ждал его я, как пес под аркой, И из новой поездки ему новых Привез подарков, Но в грязном горле Стал грязен ком, Когда он спросил, почему я получаю больше, Лишь болтая языком.
А вывод из этой истории прост, Я видел себя и хорошим, и плохим, Но каждый раз задавал себе Философский вопрос, Неужели виноваты стихи?
_ Больно, очень больно, слышишь, На уровне сердца, даже чуть выше, И нету никаких сил кричать. _
У меня был друг В далекие те лета, Когда жизнь ключем Бьет по телу так, Он наверное уехал в Эдинбург, Кому-нибудь там цитирует Фолкнера, И во все блюда сыпет кунжут.