Вскрываются вены весны И грязь льется ручьем. Мы не делим на чья и чье, И пусть буквенным холстам Не хватает линий, Однажды это взорвется, как бомба, А раз так, ты вспомнишь, Кто соединял красный и синий.
Пока плечистый город укутывается белым, А небо на кроны елей нахлобучивает облака, Добро в своих тонких варикозных руках Держит горшочек с герберами. Последний ржаво-красный трамвай прячется в депо. Здесь не место для колких сентенций, Ты искал смысл в этих стихах, Но до сих пор Не нашел.
Ты искал с закрытым сердцем.
Я достал самое главное из сусеков, Спроси, что я видел во тьме, Где и с кем был, что нового наколол, Я обнимаю тебя так крепко, Но привыкаю любить всех И не любить никого.
Мы не устанем по паркам бегать, Серфинговать на метро, греть ладони И любить каждый миг, Этот дядька на твоих джейпегах, Сквозь года напомнит, Как важно оставаться детьми.
Вскрываются вены весны И грязь льется ручьем. Мы не делим на чья и чье, И костлявыми спинами Неспроста падаем Не на татами. Однажды это взорвется, как бомба А раз так, ты вспомнишь, Кто ставил таймер.
Земля покрыта лужами да сединой И где-то солнце, лапищами расталкивая Сосновый лес, зарывается глубже На дно.
Я говорю с Богом о разном, Но всегда прошу об одном: Дай сил всем моим кровным И доведи нас до нужного берега.
Это осознанный выбор, я просто прошу, Будет возможность – проводи, Ведь если я сегодня сквозь гомон и шум Иду на вокзал, значит где-то еще