Этакая птичья хава нагила. Может внутри что-то дрогнет. Но у бога ног нет. Чтобы присесть на моей могиле. Это все само собой. Всё по наитию. На городских ветках повисли машины. А у осени новое платье из крепдешина И туфельки из кожзаменителя. Тротуары красным и жёлтым кровоточат. Под ногами пожухлой листвы шелест, Может осень на дожди раскошелится, И дни стану короче. Впрочем, я скуп, алчен и слаб. У меня осталось немного времени, Я без пестицидов и удобрений Взрастил в себе цветы зла. Под напором лет кренятся сваи Стекается в сточные канализации лето. Я плюну из проезжающего трамвая И обязательно попаду в поэта. Прокаженным ни к чему бравада. Затягиваю потуже петлю. Я уже слышал такое “люблю”. Спасибо. Не надо. Сизый небосвод скалиться слезно. Дело характера и вкуса. Дома оголяют прогнившие дёсна, Пытаясь улыбнуться Маршруткам и бусам. Сползается с покореженных улиц к утру В мою комнату пустота. Время покажет кто друг. А кто просто так. Я улыбаюсь, выслушивая о себе сплетни. Святым больно. Святые смотрят на меня с икон. Кто все эти люди в передней. Я с ними совсем не знаком. Это птичья хава нагила. Может внутри что-то рухнет. Но у бога рук нет, Мне цветы принести на могилу.