О ели, родимые ели, Раздумий и ран колыбели, Пир брачный и памятник мой. На вашей коре отпечатки, От губ моих жизней зачатки, Стихов недомысленный рой.
Вы грели меня и питали И клятвой великой связали - Любить Тишину-Богомать. Я верен лесному обету, Баюкаю сердце: не сетуй, Что жизнь как болотная гать,
Что умерли юность и мама, И ветер расхлябанной рамой, Как гроб забивают, стучит, Что скуден заплаканный ужин, И стих мой под бурей простужен, Как осенью листья ракит, -
В нём сизо-багряные жилки Запёкшейся крови - подпилки И критик её не сотрут. Пусть давят томов Гималаи, - Ракиты рыдают о рае, Где вечен листвы изумруд.
Пусть стол мой и лавка-кривуша - Умершего дерева души - Не видят ни гостя, ни чаш, - Об Индии в русской светёлке, Где все разноверья и толки, Поёт, как струна, карандаш.
Там юных вселенных зачатки - Лобзаний моих отпечатки - Предстанут как сонмы богов. И ели, пресвитеры-ели, В волхвующей хвойной купели Омоют громовых сынов.