колыхались колосья на мраморе одиноких полей, на полях у каемки газетного шрифта давно не звенит телефон. не звенит больше воздух, пронзаясь улыбкой твоей, и тоскливо поет чье-то сердце, как сломанный граммофон. расцветали цветы, расцветала весна в до боли живой душе, не стучи в мою дверь, не души мое одиночество. одиночество вместо заглавия, темы, одиночество как клише; где взять силы на вдох, когда больше дышать не хочется? не топчи мое сердце ребристой подошвой от конверсов, не смотри мне в глаза, вместо взгляда немым отражением. в моем сердце давно нелето, в моем сердце никто не молится, там не ходят часы и вообще никакого движения. вместе с временем года увядшим меняю сухие цветы прикроватной могилы заплаканных детских снов я в них вижу теперь только то, что мы больше с тобой не на \"ты\", мы - не больше чем дым с площадей тротуара почти догоревших мостов.