На закате, вместе с солнечными лучами, Появится желание исчезнуть, Захочется стать чужими снами, Чужими мечтами.
На закате, когда на небе звёзды засияют, Я буду держать тебя за руку, вспоминая названия рун, В твоих глазах отразятся, заиграют, Отражения двух огромных лун.
Послышится пение натянутых струн, Мы исчезнем, вместе, В лицах огромных двух лун.
И птицы поднимут глаза, И все звери замолкнут, Где-то в океане шторм, гроза, И от этих мыслей, наши волосы намокнут.
Будто бы всё взаправду, Будто бы руки наши касались небес, Я обещаю, завтра, Завтра снова две луны осветят заветный лес.
Вдох, как и губы, с твоего лица исчез, На моей душе появится новый порез, Я бы снял для тебя с чёрных небес, Две луны, что освещают лишь только наш заветный лес.
На закате, когда дома заснут, Я вновь увижу твои очертания, И снова мы за руки держимся, поцелуи твои мне губы сомкнут, Мне не хватает слов, мне страшны расставания.
И так каждую ночь, каждый день, Две луны улыбаются нам, Наши тела отбрасывают тень, На наш построенный храм.
И любовь так прекрасна, так душит собой, И две луны светили бы вечно нам, Но ты, ты растворяешься, Я кричал, Я с тобой! Но растворялся твой поцелуй, где-то за океаном, там, Где нет места глупым мечтам.
Твоё лицо растворялось, Где-то в угольном небе терялось.
Твоё тело растворялось, Которое меня касалось.
На закате, я вернулся к лесам, Птицы робко, с тоскою опустили глаза, Звери исчезли, В океане тишина, исчезла гроза, И тонет, тонет в океане одинокая моя слеза.
И взгляд подняв на небо чёрное, Одна лишь луна одиноко сияла, Одна лишь луна, и не одной звезды, Всё темное, И разрушенного храма дыхание сонное.
Одна лишь луна, и нет больше звучания нежных струн, Я так и не вспомнил, так и не вспомнил названия рун.