Будь моя воля, Я бы давно зарыл себя в гробу, И не играл бы больше никакой роли, И не подобало бы моё тело умирающему рабу.
Я бы давно закопал бы себя, Но руки не тянутся до такого, Мама, прости, правда, прости меня, Я знаю, ты ожидала ребёнка другого.
Не того, который бы хотел раствориться, Мягко исчезнуть и не появляться, Не того, кто хотел бы в спиртном забыться, Не того, кто продолжал бы над собой измываться.
Но, будь моя воля, Я бы давно себя под сто ярдов, Под землю, не оставляя ничуть горя, Уходя от глаз жадных.
Так ненавистно пытаться, Пытаться что-то исправить, Перестать наконец матом ругаться, И всё правильно на места ставить.
Не курить сутками, Не кричать ночами, И не жить воспоминаниями жуткими, И не оставаться на месяца в печали.
Но ведь, будь моя воля, Я бы давно в гробу себя закрыл, На столько ведь внутри всё воет, Что такое радость уже давно ведь забыл.