Моё самое приторное письмо, Моё самое горькое признание, Поезд с рельс сошёл, Провалившись в белое изваяние.
Моё самое искреннее рукопожатие, Моё самое тёплое прощание, Плавящееся распятие, И моё пламенное Богу признание.
Что не уверовал, ни сколько, Что руками обхватывал снова шею, А глаза мелькали зорко, И осознал, что вера не согреет.
И что приторные молитвы, И что слаще нет слов, Которые до дна испиты, Которые заполняли собою глубокий ров.
Моё самое последнее осознание, Что удушьем осушены артерии, Моё самое приторное признание, Рвущейся в душе материи, И поезда падали в глубокое изваяние, Удушьем сжатые металлические гробы на расстоянии, Прощание после расставания, И не важны впредь больше потери.