Мне уже не забыть, беготню нашу по кругу, Твои нежные, вкусные, и чуть теплые губы. Я много пил тогда, и много я ругался матом, Катая отношения наши с тобою, как вату.
Я жил с другой, думая ночами о тебе, Босота с Якиманки, вечно на блатной волне. Привыкший к пьяным шлюхам, что под круглое утро, Раздвигают ноги после шепота на ухо.
Привыкший на чужой хате, у какого то Васи, Сгорая как свеча дотла, в объебос пати. Ночами слышать голоса, что приносят мне духи, Беги на свет подальше, от этой своры и суки.
Даже пытался лечиться, но выходило не ловко, Я все еще хранил нычки в лифте на Третьяковской. Скучал по тебе, но не показывал виду, Меня лишь выручала на листе наивная лира.
Я смотрел на людей, на улыбки прохожих, Улыбался в ответ, бегом мурашки по коже. Боже, как я хотел почувствовать тогда теплый дождик, Чтобы он смыл грязь, которой запачкал я ложью.