Джек Кроуфорд знает много вещей; он знает о закон Штата, статистику преступлений в Балтиморе и соседних городах, чего он не знает – это элементарных правил вежливости. Он не говорит: «Простите, что прерываю вас», он не извиняется за беспокойство, он бросает нам под ноги: «Идемте, вы нужны на месте преступления». А мы, почему-то забыв поспорить, начинаем одеваться, и я чувствую, как краснеют мои щеки, словно отец застукал меня в комнате наедине с лучшим другом, пока мы рассматривали «Хастлера».
Он срывает машину с места, как только мы садимся внутрь, и начинает очень быстро говорить, как будто пытается успеть что-то исправить. Джек, время не обогнать, и даже если ты вожмешь педаль в пол, мы ничего не можем сделать с тем, что на пляже лежит очередной труп. - Точно такой же почерк. Колотые ножевые ранения. Молодой мужчина. Гомосексуалист… Убийство снова в пятницу, - может, это его способ развлекаться после трудовой недели. Я смотрю в окно и стучу пальцем по стеклу, надеясь, что по нему пойдут трещины, и мне не надо будет слушать эти тоскливые новости.
Если полиция работает лучше, если общество стало сознательней, если все мы защищены Конституцией, правопорядком и правительством, как получается так, что ежедневно сотни людей умирают из-за того, что ни один из этих институтов не смог их спасти? Как получается так, что мы гибнем не из-за случайно вылетевшей на встречную машины, не из-за того, что грабитель в банке случайно нажал на курок, не из-за медицинских оплошностей и недосмотра врачей – как получается, что мы умираем из-за безразличия друг друга? Доктор Лектер прикрывает глаза и медленно хлопает ладонью по колену – умеет ли он читать мысли и аплодирует ли он моим внутренним монологам?
Если общество и вправду становится более терпимым, если жизнь с каждым днем становится лучше и лучше, почему тогда девятнадцатилетний мальчик лежит распростертым посреди мусора и пивных бутылок?
- Скажите, Уилл, - доктор Лектер поворачивается ко мне и вполголоса продолжает: - Для вас это нечто личное, да? Чувствуете ответственность за его смерть? - Я чувствую ответственность за все смерти, - почему-то говорю ему я и просовываю ладони между коленями, чтобы не видеть своих скрюченных пальцев.