Я в поле не воин под зелёной листвою, Даже если я не одна, а нас двое. И мне бы выйти из строя, войти в состояние покоя, Но меня выталкивает оттуда, словно воды Мёртвого моря. Глаза режет соль, но сквозь боль Вижу больше, чем мне от природы позволено. Я поутру напьюсь росой с травы сырой И улыбнусь всем тем, с кем накануне были в ссоре. Узники совести поневоле мы с тобой, Но, к счастью, не заложники общественных устоев. Дарю восторг всем, кто когда-то был расстроен. Я ваши звёзды вновь верну на небосклон! Мы засияем вдруг сильнее, чем когда-либо, По каплям соберём давно разлитое тепло любви, Оно по венам растечётся и зависнет там, И сердце простучит, что нам не даст себя похоронить!
В своём вечном срыве я всегда на грани, Но я бы так оставила, не залечивай мне раны. На мне печать горя и печать торжества, И космос говорит: \"Я ждал тебя\". В твоём вечном срыве ты всегда на грани, Но прими во внимание, что тебе идут эти раны. Как и печать горя, и печать торжества, И космос говорит: \"Я ждал тебя\".
Романенко:
Как знать, возможно, море внутреннего мира – Это лужица, на ней пальто, ты по нему ходила. Что мне одежда? Тут даже углы комнат веют холодом, Мы все тут крещенскими морозами крещённые. Болтать об этом только кислород священный тратить, Я слышу голоса сирен, когда ты дышишь, Рати! Скрипят канаты, чей-то труп, зажавший уши, Привязан к мачте. Нас не спасёт, уверен, богоматерь. Крестик жжёт, и я его сорву – провалится он в трюм. Я знаю, постоянно убивает то, что люблю. Но если суждена мне La Femme Fatale, То мы станцуем с нею на спине Левиафана. Дождь рухнет с неба, тучи мрачные белеют медленно. Мы не боимся смерти – с нами такого не было. На гобелене памяти я вышил твоё имя, кстати, Тебе чудовищно идёт мокрое платье.
Каждый раз, когда хотелось прыгнуть вниз, на ум Приходила тысяча причин остаться наверху. Подойди ко мне, положи на плечо мне голову. Скажи, который раз забыли мы, что это сон? Бояться хватит жизни, бояться оборвать её. Давай летать по кораблю, болтаясь на канате. Всякий раз, когда боишься ты прощаться, Я незаметно трогаю волчок, чтобы он всегда вращался.