Так вышло. Луна непонятною краской обочины выкрасила... Нас выжгло! Нас — будто из поезда полночью — выбросило. По пояс — холодного снега в кювете. В сугробах — полмира!.. А поезд проносится мимо... проносится мимо, проносится мимо. Постой! Но ведь только минута прошла, как мы ехали в нем и смеялись. С его теснотой и нежданною грустью смирялись. Глупили! В чужие печали и беды бесстрашно влезали. Мы были самими собой. А теперь мы — не сами. Теперь, вспоминая себя, оглушенно и тяжко молчим мы. Тебе я кажусь незнакомым, далеким, едва различимым... Пустынная полночь. Ладони в ожогах метельного дыма. А поезд проносится мимо, проносится мимо, проносится мимо... Летит он — снарядом! И тащит куда-то не наши обиды, не наши болезни и счастья. Ты — рядом. А как достучаться? А как дотянуться? А как до тебя докричаться?... Под снегом великим, над временем тысячеверстным безмолвные крики висят, зацепившись за звезды. Мне их не избавить от каждого прошлого дня и от каждого мига... А память проносится мимо, проносится мимо, проносится мимо...