Далекие времена, двухэтажка, двор, горка Вот оно детство, проходящее без толка Плавали на плотах и лазили по гаражам По заброшеным домам и из веток шалашам
Был разбойником, но не хотел быть плохим Всегда знал, что только с добром нужно идти Если доходило до драк, то бился за благие дела Ведь с детства была на месте моя голова
Позже подрос мальчик, как то стал тихим При своих жестил, но не выделялся лихо Особо не парился за моду, как это делали все Просто тихо шел, ищя похожих на себя в толпе
Уже другое время. Семнадцать лет, но все ещё ребенок Снова тоже детство, но уже в других объемах Рисунки на стенах, приключения, да тоже детство Как и раньше жили в кайф не думая о последствиях
Не понимали люди, да и часто стебали Возраст типо серъезный, нельзя идти против правил Музыка, мол, тоже не серьезно, ни к чему не приведёт Да особо не парюсь, делаю, как душа поёт
Но я всегда держу часть детства где-то в себе Даже в серьезные минуты найду время на веселье И часто вспоминаю последний в родном городе год Что одновременно и в душе и в плеере поёт
* * *
мой тринадцатый, пропахший невыпитым спиртом, молодой никчёмностью и честной подростковой любовью, остался в комнате на потолке вечерне выжженым глазами, натёкшими опытом и чем-то более.
мой тринадцатый, оставшийся на чердаках, под курткой и в ладонях, на кухнях и лестничных клетках, сегодня сродни множеству линий на двух руках, сродни открытке памятной и важной ко дню рождения.
мой тринадцатый - излом, что наростит кость в итоге, что я после повторю по форме своим телом в попытке занырнуть под кожу или просто город, в попытке угадать сердце системы.
кроссовки стоптаны от тротуаров, мозоли натёрты от лестниц на крыши. мы, кажется, стали повыше. тринадцатый остался в ногах и спине стержнем и заменой поломок шестнадцати лет.