Какая разница, строки короткие или длинные, Главное, чтобы они что-то неуютное из тебя вынули. Изменение темпа, количества слогов. Под реп закос - Это просто нехватка образования, а не крутой выебос.
Я знаю - этот текст распадается на темы. Лингвистический букет дионеи и хризантемы.
Я не тот, чьи цитаты можно нежно шептать на сон. Если стихи наркотики, то мои - первоклассный гарсон, Так же эфедрин, дезоморфин, трамал. В моих стихах прав тот, кто даже от худшего не умирал.
Сначала падал, но как от афродизиака вставал. Строчки прошли крещенье панк роком, их закалил металл.
Молодость сложная, как музыка Клима Калима. Перспектива карьерного роста в моем возрасте симпатична, смертность ещё выносима. Я молодежь, и молодежь за атомы, против Хиросимы. Говорю как представитель поколения третьего Рима, От лица тех, кто не знал что такое грехи, война и вражда, Решивших: да пусть это будет игра, в которой бы каждый сумел побеждать.
Этот текст не от того, кого назвать можно миленьким. Цитататы в лучшем случае из грайнд хауса и клиники. И я горжусь тем что панч и что в слове паллитсейа Могу в написании раз десять ошибиться.
*
Это бесит нормального, нормального начинает рвать. Писать это, значит сто строк не врать. Да кому это нужно? Мне это не нужно вообще. Это больным понравится, брошенным, это водка для побывавших в Чечне.
Так вот, этот стаф не для нормальных ребят Для тех кто заезжает в макдоналдс, чтобы получить витамины, которые им навредят.
Выбирать: быть Джоном Малковичем или быть собой. Я тоже управлял чужим телом, его называл женой. Я был уверен в смерти, пока она была со мной. Сейчас же мне кажется, я бесконечный, перспективный, крутой.
Достаточно зрелый, что бы не дожидаясь нового миссии, Поразиться собственной хреновости и бессилию.
Я со всеми, а значит сам по себе, вне масти. Покажите мне человека, и я вам покажу несчастье.
Мы сейчас с вами в хорошей такой мужской беде. И у этой беды в каждой сиське мертвой воды, как в бездонном ведре.
Смерть - это честно, потому что я привык проигрывать в честной борьбе. Иногда встречается столько красоты, что не каждому вывезти на себе.
Вчера был вожделенным любовником, а сегодня - на: Кусок первоклассного брошенного говна.
Если бы любовь росла в темпе написания стихов о ней, Я бы стал огромный и недосягаемый, как Сидней. Но я вижу десять шотов водки и книжку Барбары О'Брайен. Пей, Родион, и читай - это тебе вместо великих побед и загорелых блядей.
Не кушай жирного, а главное не кури спайса. Умри, но к пройденному не возвращайся. Я видел китайца, он говорил, что видел бога-китайца. Я видел бога, он просто так сказал: продолжайся.
Гельман говорил в стихе: "О, тогда! О, теперь!" Я говорю: человек - это часто повод захлопнуть за собою дверь.
И спасибо, что свел нас на какое-то время, бог, Но у нас так развязалось, даже Линч бы запутать не смог.
Я говорю о бесконечности, но она не выходит за пределы моего разговора. Я говорю о бесконечности времени, пространства, но вижу бесконечность твоего забора.
Бесконечность надломилась, исковеркалась, прокололась. Говорю: до встречи на небесах. И не верю в собственный голос.