Не встречают города птичьим гомоном, В них всё меньше и друзей, и товарищей. Привокзальные цветы вечно сломаны. Слишком много стало нас, уезжающих.
Где Берлин, где Тель-Авив, где Лос-Анджелес? На букетах дорогих капли горечи. А мне так хочется дарить тебе ландыши - Вот такая, понимаешь, история.
И каждым летом два билета Покупаю на Манхэттен, И один из них - обратный. Не могу забыть Беспризорный невский город, Сада Летнего узоры И театра Мариинского.
А недавно я в кафе встретил девочку - Лет семнадцать с небольшим, как тебе тогда. Много съели мы конфет, было времечко, Да нынче к горькому спешим - вот в чём вся беда.
Как последний раз, танцует эмиграция, За столами - что ни пара, то трагедия. И твоя всегда чарующая грация Обжигает взгляд мой, водкой чуть замедленный.
И каждым летом на Манхэттен Покупаю два билета, Но один из них - обратный. Не могу забыть Беспризорный невский город, Сада Летнего узоры И театра Мариинского.
Расписные туеса, колокольный звон И матрёшки, вперемешку с тельняшками. Эмигрирует в Париж среднерусский клён Из коломенской избы тёти Пашиной.
Предлагали много раз люди добрые: \"Оставайся, Саня, много места в Америке. И здесь, конечно, не в штанах, но тоже облако, И наш Гудзон не хуже вашего берега\".
Но каждым летом на Манхэттен Покупаю два билета, И один всегда обратный. Не могу забыть Беспризорный невский город, Сада Летнего узоры И театра Мариинского.