В Афганистане, в "чёрном тюльпане" С водкой в стакане мы молча плывем над землей. Скорбная птица через границу К русским зарницам несет ребятишек домой. В "чёрном тюльпане" те, кто с заданий Едут на Родину милую в землю залечь, В отпуск бессрочный, рваные в клочья... Им никогда, никогда не обнять тёплых плеч.
Когда в оазисы Джелалабада, Свалившись на крыло, "тюльпан" наш падал, Мы проклинали все свою работу: Опять "бача" подвёл потерей роту. В Шинданде, Кандагаре и Баграме Опять на душу класть тяжёлый камень, Опять нести на Родину героев, Которым в двадцать лет могилы роют. Которым в двадцать лет могилы роют.
Но надо добраться, надо собраться. Если сломаться, то можно нарваться и тут. Горы стреляют, "Стингер" взлетает, Если нарваться, то парни второй раз умрут.
И мы идем совсем не так, как дома, Где нет войны и все давно знакомо, Где трупы видят раз в году пилоты, Где с облаков не валят вертолёты. И мы идем, от гнева стиснув зубы, Сухие водкой смачивая губы. Идут из Пакистана караваны, И значит, есть работа для "тюльпана". И значит, есть работа для "тюльпана".
В Афганистане, в "чёрном тюльпане" С водкой в стакане мы молча плывём над землей. Скорбная птица через границу К русским зарницам несет наших братьев домой.
Когда в оазисы Джелалабада, Свалившись на крыло, "тюльпан" наш падал, Мы проклинали все свою работу: Опять "бача" подвёл потерей роту. В Шинданде, Кандагаре и Баграме Опять на душу класть тяжёлый камень, Опять нести на Родину героев, Которым в двадцать лет могилы роют. Опять нести на Родину героев, Которым в двадцать лет могилы роют.