Не оплакивай мою область декольте... всё стекает по стеклянной груди, силы не тратьте, на конфорке канкан пакета, он выжил на огне, похоже зашёл огнетушитель в лёгкие монстры зовут меня в монастырь объятий, безымянно, обеденней опекайте и мне будет приятней уйти.... моя температура повышается, повышается, повышается жемчужины, твою мать, правда? жемчужины - это паранойя, которая даже выше, чем мой дом, невесомость, кто-то переворачивает в шаре - я меняюсь... в основном - милая мразь... в лёгкие, лёгкие несерьёзно...так оно и есть...
Я бессознателен, не премированный соискатель, даже на слово "существовать", это так просто, на гробах во весь рост, выцарапаны ногтями изнутри знаки вопроса, но они не откроются апостолу, словно скорости за рулём "Феррари" и всё-еще не опознан, а "Ferre" ударился в эфир, но съеден воздухом, а я раскромсан. это как открытая рана на рождественской открытке, как справедливость святых пальцев, как обрывки пыток внутрь врытых, как рыдание над смехом, посмейтесь выдранным светом из фонарей, спето всё, пальцы сбиты, связаны с виду мы, видимо - ныть это быт битых, а битум спит, но умно на минуту я представил, будто бы ты тут... а в лампочке светильника живут черви, чёрные и от этого гнилой свет покрывает стеблями комнату и последнее простое, что оставалось свёрнуто свитком, как небо после последнего звонка, прямиком в ад как складка в платках, плакать под палками, сталкивать и взбалтывать из нас коктейль жалкий... я протокольный отпечаток грима, я принят на роль анонима анимированного, они, но не мы с фобиями ванили, отрезки пошлых облезлых линий