Под любимый инструментал любимой писал строки, улетая туда, где светлый зал, в платье ее одну представляя. Полуобнаженное плечо дурманя влечет и не остановиться. теряя минуты и времени счет, мечтал в ней целиком утопиться. Лица не видно, сгущаются тени, но я знаю, что грядет день, и встанем снова сплетением тел у окна, и тихонько молвит она... а я отвечу - я тебя тоже. Мурашки по коже с истомною дрожью по ее изгибам наперегонки уносятся прочь от моей руки. Влеки, мани меня, пленяй, своим шармом, но на мани не меняй. Моя милая ты маяк в океане беспокойного дня.
Глаза цвета темного крымского неба, манящие страстью хмельной! Пленила меня ты, болгарская дева, я жизнь на двоих разделил бы с тобой!
я гадал зачем прилетали птицы, с теплых краев, с южных широт. Зима в апреле может и снится, но вряд ли, ведь суетится народ. И я понял зачем они прилетают, даже если не тают снега... птицы хоть в облаках и витают, но знают оттает родная река. Как птицы родным берегам, буду верен тебя я, веся, верь этим стихам. Я был хам, но то в прошлом, о мон ами, окрепнет с годами храм нашей любви! видел многих я но ты самая моя!
Глаза цвета темного крымского неба, манящие страстью хмельной! Пленила меня ты, болгарская дева, я жизнь на двоих разделил бы с тобой!