Глаза, вокзал, чудные сколиозы рельс, И солнце, что в кутикулы окна никак не помещается, Вот этот взгляд и триста пятьдесят десятый рейс, Я, правда, верю – всё на свете возвращается.
Дороги, ноги, лестнично-грудные клетки, И тремор у шарфа левее диафрагмы, Любая жизнь в заброшенной двухкомнатной планетке, Она безсловно возвращается обратно.
Любая данность, давность, переплёт На толщину обугленной страницы, Второе небо и сомнительный полёт Той самой не разувшейся на свете птицы.
Тиски обиды и рванувшие слова, И грохот лет, когда ещё способен увернутся, И сны, а перед ними, как тогда: Мечты, погоды, лица, голоса – они вернутся.
Вернётся всё, что раньше и не мыслило о встрече, Ночь в ночь, день в день, и даже прошлогодний дождь уткнётся мне в плечо, Вернёшься ты, так насовсем, под вечер, Пожалуйста, не заставляй меня говорить это кому-то ещё...