Землянка проводами нашпигована, Десятки мониторов, как сетчатка насекомого. И на экранах копошатся незнакомые Букашки-пешеходы, безучастные, как роботы. Он входит, не включая свет; он начальник здесь. Он ставит чай, предпочитая для начала сесть, Ведь он уже не молод, опыт за плечами есть. И, с каждым годом, он все чаще ощущает смерть. Зато перед его очами - вся людская сеть, Вся людская суть; Камеры вещают и вращается земная твердь. Блика в зрачках не счесть : Он верховный наблюдатель а это большая честь. И он сидит перед светящейся стеной Из дисплеев. Застывший, будто ящерица в зное, И глазеет; Другому было б страшно и темно. А он уставившись чудно таращится в бездонный телек. На мониторах : лабиринты, коридоры, Содомиты, переломы, вечеринки, передозы, Должники и кредиторы, от элит и до низот, За многликую толпою он следит и мониторит. Где-то трое лбов избивают больного, надев на него жабо, размалеванного, как клоун. Где-то хоронят детей образцового детдома, Но за ними дед в оба глядит из телескопа. И лишь когда свет фонарей за шторами погаснет, Он поправляет на рукаве желтую повязку. И заперев свою землянку, крепко на ночь, Вдаль уходит, стуча по асфальту белой палочкой.