Галактика справляет выходной. Набиты все пивные до одной, Гостиницы, подвалы, чердаки, Бордели, ледяные городки. Плывёт, шатаясь, мелкая звезда По черноте неведомо куда.
Закон сумасхождения не нов: Толпа свободна в выборе шумов, Их громкости, порядка, частоты, И кажется, чем больше их, тем ты Свободнее, поскольку голова Не в силах генерировать слова.
Лишь тот, кто выбирает тишину, Находится у вечности в плену. От мира, перепаханного злом, Отгородившись письменным столом, Ключи от бездны ищет звездочёт, Пока супруга пироги печёт.
Он смотрит в телескоп, и шумный мир, По самое наполненный людьми, Сжимается до чёрного зрачка, До тихого пиликанья сверчка, И мрак съедает комнату живьём, Затягивая весь её объём.
Зрачок и окуляр наедине Ведут беседу, и ничто извне Вмешаться не способно. Пустота Царит по эту сторону, а та – Та сторона вселенной всё слышней Зовёт его соединиться с ней.
Он смотрит вверх, и узкая труба Его уводит в космос, как тропа, Оставленная теми, кто исчез На небесах, с молитвами и без. Он видит меньше каждого из них, Но превосходит зрением живых.
Прильнув к трубе, он видит сквозь неё, Как проплывает по небу зверьё: Медведи, псы, драконы, кони, львы; Плывёт, не поднимая головы, Пегас, за ним охотники, ловцы Плывут среди мерцающей пыльцы.
Плывут художник, воин, пилигрим, Плывут Египет, Греция и Рим, Плывут богини, боги всех времён, Герои – с именами, без имён; Хариты, музы, грации, шутя Целуют звездочёта, как дитя.
Плывёт над ним история Земли, Плывут принцессы, принцы, короли, Волшебники из сказок и легенд, И незаметно, улучив момент, Меняются местами с теми, кто За неименьем мантии – в пальто.
Смешались лица, страны, времена, Не отличить реальности от сна, И звездочёту кажется, что он В одной из тех космических колонн, В такое волшебство не веря сам, Шагает босиком по небесам.
Из тёплой кухни запах пирога Легко заходит в комнату. Рука Реальности, убийца колдовства, Сухая, как осенняя листва, Хватает звездочёта и трясёт, И тянет вниз с неведомых высот.
Но небо не сдаётся. Он уже Не видит свет вечерних этажей, Не слышит ни мурлыканья кота, Ни голоса жены. Его уста Не в силах больше сотрясать эфир И шумом наполнять уставший мир.
Подняв глаза, и вытянув гортань, Наполнив звёздной пылью чашу рта И перекрыв тем самым кислород, Он смотрит на небесный хоровод И падает… И звёзды, хохоча, Его уносят в небо на плечах.
Ленивый кот, доверившись хвосту, Опасности обходит за версту, А к телескопу он на три версты Не подойдёт, пугаясь пустоты. …Но Млечный Путь стекает с облаков И наливает в миску молоко.