Роман Трахтенберг - про Писюна, Дусю и Розелло | Текст песни

• Тексты песен
• Роман Трахтенберг
• про Писюна, Дусю и Розелло

***СВИТЕР***
Когдамы с мишей учились в шестом классе, к нам привели Стаса. Человеком онбыл нихуя неадекватным, но вроде как не по своей вине. Страдал он откакого-то там отклонения типа нарколепсии (когда люди засыпаютнеожиданно), тока он не засыпал, а залипал. Наглухо причём. То истьсначала он во што-то фтыкал, а потом ни стого, ни с сего стопарился ипускал слюну. Приходил в себя только после того, как весь класс скриками «зырьте, ребза, у ебаната апять боторейки сели!» начиналотвешивать ему подзатыльники под затылок и подсрачники под сраку. Заглаза ево называли дурачком, но говорить такое в лицо было как-тооскорбительно, поэтому обозвали стасика нейтрально — писюном.
Скоров школе появилась и писюнова мама, которая почему-то слёту записала насс мишей в писюновские друзья и много чё нам про нево поведала.Оказалось был целый список вещей — типа «цыклично движущихся блятьобъектов» и «изображений с яркой цветовой гаммой», — которые писюнунежелательно было наблюдать вапще, а то была опасность впасть вканкретна долговременный ступор или хуйвознаит чего ещё. Остаток тогоучебного дня миша провёл в тщетных потугах ввести писюна в кому — онходил вокруг него кругами, изображая циклично двигающийся объект, ачерез равные промежутки времени вертел у того перед ебалом цветнымикарандашами, изображая яркую цветовую гамму. Периодически пристальносмотрел в глаза. Хуй там. Писюн не поддавался.
После уроков мывтроём уже стояли в раздевалке. Раздосадованный такими несрастухамимиша сурово, как блять берия, натягивал на себя свой любимыйчудо-свитер, апогей суканах пост-модернизма, привезённый из каково-тоЧуркистана. Это сейчас, с высоты, тыксызыть, своего опыта, я понимаю,што на етом предмете одежды силами таджикских ткачей, посовместительству наркоманов и дальтоников, художественными срецтвамибыл изображён героиновый приход, но в ту пору мы были свято уверены,што это пять зелёных всадников ловют чёрную рыбу в красном поле подпалящим фиолетовым солнцем. Всякий раз, когда миша надевал етупаранойу, превращаясь в сплошное красно-фиолетовое пятно, у менявозникало навящивое желание обхватив голову руками бечь нахуй проч скриками типа «Нет! Нет! Только не мой мозг, ёбаные пришельцы!». Стоиломише выйти в етом свитере на улицу, как прохожие начинали шарахаццо встороны, забывая о чём тока што думали, маленькие дети принималисьплакать, а молодые барышни — обильно менструировать. У меня лично, каки у некоторых наших знакомых, свитер вызывал приступы тошноты иголовокружения, поетому я старался смотреть по возможности в пол. Тоисть, как вы панимаити, на блёкло-сером раздевалочном фоне мишин свитернихуёво выделялся. Да хули там, скажу больше — не существует в природевапще такого фона, на котором этот ебучий аксессуар не выделялся бынах. Хотя если вы блять нароете где-нить летающую тарелку с агромнойнадписью ЗЕМЛЯНЕ!МЫ ПРИШЛИ С МИРОМ! — то можете смело, одев мишинсвитер, встать рядом — такие весчи идеально суканах дополняют друкдруга.
Красное пятно блякнуло што-то вроде «щасливо, пацаны» иуплыло в сторону выхода. Оторвав глаза от пола, я увидел писюна. Уписюна было такое ебало, как будто он всю сука ночь ловил чорную рыбу сзелёными всадниками и теперь стоял передо мной типа заёбанный — сподкашивающимися ногами, отклянченой губой и тупым взглядом. В тот разон залип основательно, я ево минут 15 откачивал. Мише сказал сжечьсвитер


Роман Трахтенберг еще тексты