Кто загрустит, когда ты замолчишь?
Не сам ли ты, единственный на свете?
На длань твою присаживался чиж,
Он знал, как много птичьего в поэте.
Он знал, поэты падали из гнёзд
И разевали пасти, жалко плача.
К тебе на грудь усаживался дрозд,
И птичий пир был, ровным счётом, начат.
Ты семена всю жизнь бросал в асфальт,
Ты до земли дойти не мог ни капли!
Но тот птенец, что зёрна доклевал
Теперь с тобой. Ты, друг мой, не дурак ли?
А ты молчал. Мир этот не скорбел,
Но щебет птиц, последних на планете,
На всю округу ласково скрипел.
О, много как пернатого в поэте!
Ты крылья мял, пытаясь обуздать,
Ты жил стихом, родившимся в молчаньи.
Твоих словес посмертно не издать!
Твоей любви ответом не встречали.
На прутья разлинованных листов
Садились, как на жёрдочку, "словяне".
Пусть твой давно растёкшийся остов
Одни лишь мы, летящие, помянем!
Но у меня есть слово для тебя.
Пускай внутри всё ломится и щемит,
И по тебе фанфары не трубят,
Но слышны будут шелест крыл и щебет.
Не будет снегом та занесена,
И прозябать не будет без букета,
Покуда есть на свете письмена,
Могила неизвестного поэта.
Романенко Степан еще тексты
Оценка текста
Статистика страницы на pesni.guru ▼
Просмотров сегодня: 1