Две тысячи восьмой - странная пора была: Такими датами, как правило, меня не порадовать. Кто-то вспоминает с гордостью те времена, Но лично меня пробирает стыдоба. Я был обычный школьник, меня так же звали Русей, Прыщей на роже было больше, чем картошки в Белоруссии. Вдобавок по-тобольскому модная причёска: Бритая башка, а на лбу что-то типа расчёски. Я сделал студию безо всяких знакомых: За четыреста рублей взял наушники с микрофоном. Но мои песни не качали - wiggle, wiggle. Наоборот, люди искали кнопку "выкл", "выкл". Я не курил сиги и не бухал в подъезде, Не был клиентом постоянным у барыг местных, Я не гулял допоздна, но я не был странным: Просто меня тогда не отпускала моя мама.
Верните мне мой две тысячи восьмой, Чтобы на глаза мне попался эмобой Или гопник на кортах, это круто тоже. Можно увидеть одноклассников и их тупые рожи. Я бы поставил на нашу сборную в олимпиаде, Купил бы доллар и просто подождал бы. Я бы с радостью ходил на школьные пати. Верните это... Шучу, не возвращайте.
Хотя годы не те - я был полон идей, Но мой потенциал со мною дома сидел. Это одна из причин, почему я не стал звездой, А вторая причина - я был обычной школотой. Я не пробовал джинтоники, не становился гомиком, Не поднимал я водники, не знал про гидропонику, Не трахался как кролик и не снимался в роликах, Дела были плохи - я танцевал тектоник. Кстати, тогда впервые я смог заняться сексом. Но он по времени был короче этой песни. Начиналось с фразы: "Ну чё выйдёшь, а?" А теперь моя бывшая, возможно, твоя нынешняя. Если бы кто-то создал машину времени И попросил переместиться куда пораньше, Я бы отказался без толики сомнения: Не важно то, что было, важно то, что будет дальше.