Пой песня, пой, а вместе с ней бессонница, О спящем городе, о людях беспредела. Пой песня, пой, про продажу совести. Совесть на ложке, как звезда горела. Мечты ломали двери, мечты горели, Ревели сирены, катили измены. Поймите я не рэпер, не правый, не левый. В ночи горела, свеча горела. Я кое что скажу, я имею право. Мои стихи, как героин, как отрава. Текут по белому листу, по переулкам, по биту, Я здесь порядок наведу, поэт всегда найдёт беду. В колесах, книгах, в порошке, плывут по небу и реке, Мои бесстыжие слова как буква «а». Стреляет в звёзды пистолет. Мне сорок лет и я поэт. Всё остальное смех и бред.
Пой, пой, пой, песня моя пой. Слепой старухой, порванной струной. Лети стрелой прямо в небеса. Пой, пой, пой, песня моя пой. Слепой старухой, порванной струной. Лети стрелой прямо в небеса.
Над спящим чёрным городом. Один посреди города спящего, Мой пыл так горяч. И словно сыч, что в ночи зряч. И всё, что ору я. Я вижу смыслы всех своих неудач. И совесть палач рвёт капилляры и сердце, Неистово негодуя. Смотри, как одинок этот пёс, На промокших чёрных улицах уставшего города. Ему тоже верилось в счастье для всех и всерьёз, Пока не стянули на шее удавку из провода. Забыв истоки, мы припадаем губами к забвению. Словно свет по растению, пускаю что-то по вене я. Мы неизменные, и в тоже время мгновенные. Вновь улетает мизерность наша ничем во вселенную. Перегоревшая лампочка заменится на другую, Но нам не сменить действительность данную. В лавине бы души кровавой ночные вибрации. Эта биомашина настроена на свою ликвидацию.
Пой, пой, пой, песня моя пой. Слепой старухой, порванной струной. Лети стрелой прямо в небеса. Пой, пой, пой, песня моя пой. Слепой старухой, порванной струной. Лети стрелой прямо в небеса.
Лёха Никонов, Руставели. Над спящим чёрным городом...