Эта улыбка ошеломила психиатра. Такая она была сияющая, лучезарная, она вдруг осветила и согрела комнату. Она была точно утренняя заря в темных горах, эта улыбка. Точно полуденное солнце внезапно проглянуло среди ночи. А над этой хвастливой выставкой ослепительных зубов спокойно и весело блестели голубые глаза.
- Я пришел вам помочь, - сказал психиатр.
И нахмурился. Что-то в комнате не так. Он ощутил это еще с порога. Неуверенно огляделся. Арестант засмеялся:
- Удивились, что тут так тихо? Просто я кокнул радио.
\"Буйный\", - подумал врач.
Арестант прочел его мысли, улыбнулся и успокоительно поднял руку:
- Нет-нет, я так только с машинками, которые тявкают.
На сером ковре валялись осколки ламп и клочки проводов от сорванного со стены радио. Не глядя на них, чувствуя, как его обдает теплом этой улыбки, психиатр уселся напротив пациента; необычная тишина давила, словно перед грозой.
- Вы - Элберт Брок, именующий себя Убийцей?
Брок удовлетворенно кивнул.
- Прежде чем мы начнем... - мягким проворным движением он снял с руки врача радиобраслет. Взял крохотный приемник в зубы, точно орех, сжал покрепче - крак! - и вернул ошарашенному психиатру обломки с таким видом, словно оказал и себе, и ему величайшее благодеяние. - Вот так-то лучше.
Врач во все глаза смотрел на загубленный аппарат.
- Немало с вас, наверно, взыскивают за убытки.
- Наплевать! - улыбнулся пациент. - Как поется в старой песенке, \"Мне плевать, что станется со мною!\" - вполголоса пропел он.
- Начнем? - спросил врач.
- Извольте. Первой жертвой, одной из первых, был мой телефон. Гнуснейшее убийство. Я запихал его в кухонный поглотитель. Забил бедняге глотку. Несчастный задохся насмерть. Потом я пристрелил телевизор!
- М-мм, - промычал психиатр.
- Всадил в кинескоп шесть пуль. Отличный был трезвон, будто разбилась люстра.