А друзья любили и бросали первые камни, А собаки ласкали и кусали за ноги. Я смотрел в окно - смерть! Захлопывал ставни, И дороги в Клондайк приводили в остроги.
Я из лука стрелял, чтобы невесту... Я лягушек ласкал, думал - царевны... Я драконов искал, чтоб спасти принцессу, Удилами закусывал нервы.
Не о такой я мечтал - не тебе чета. Ладонь в ладонях держал - не перечила. В ее глазах прочитал в поле кречета, Дикий мед и зверобой. А разум запахом трав задурманила, Бросала в пламя костра - не поранило. Хватало сил до утра и, как правило, Костры над рекой.
На фонарных столбах по улицам ада - Линчеванный вождь воли народа. Мне больней за косматого сторожа сада, Который не займет свое место у входа. А музыки столько, что можно оглохнуть. А света чуть больше, чем можно представить. а тепла ровно столько, чтоб не подохнуть: Спички, сигареты и память.
Не о такой я мечтал - не тебе чета. Ладонь в ладонях держал - не перечила. В ее глазах прочитал в поле кречета, Дикий мед и зверобой. Была беременна, но нецелованна, В морозы с крышею перезимованна. А поливала вином и без повода, А не слезой.
На шее мерзкая блядь и не выменять, Ее не взять, не продать за полгривенник. Так и подохнуть - начать снова с вымени... Бог мой!