Пыльный пазик, меня вези, буксуя, по грязи, Тряси меня на ухабах холодной осени. Туда, где нищему не стыдно побираться, Где матерятся, разминая "Приму" в пальцах. Как в оккупации, сёла тревожны и пусты, И русла серых рек ныряют под мосты. Прости, что я давно тут не был, не видел это небо. Водила переключит скорость, повернёт налево. За лесом пять домов, кладбище и монастырь, В некрашеных оградах звёзды и кресты. Листы дрожали в лужах, и слёз не нужно, А нужно три глотка из оловянной кружки. Кружилось кружево, а вот и первый снег. Купола и колокольня в квадрате белых стен, И над вратами строгий нерукотворный Спас Скорбит о нас, и я стыжусь печальных глаз, Стыжусь себя, усталого и злого. Я шёл на исповедь, но не нашёл ни слова. Внутри меня как будто эта мёрзлая земля, Над чёрными полями ветер вертит вензеля. Ударил колокол, и я перекрестился, И монастырь как будто в небеса переместился. "Не улетай... Постой..." – с надеждой и тоской. Я помолюсь у лика Божьей Матери Донской.