я записан на жёстком диске Москвы, выпит как советский гранённый стакан, продан, как ворованный магнитофон, и смотрю в метро вслед поездам. вдруг ты там едешь, вдруг ты одна. я бы мог хотя бы взглянуть на твоё лицо. если ты постарела, я, наверное, умру, а ты со своим новым родишь близнецов. я записан в твоём блокноте малескин, как мальчик, который до сих пор тебя любит. я просыпаюсь от будильника утром, а ты можешь не заводить - он тебя разбудит. я покорил для тебя Эверест, состоящий из бутылок рязанского пива. сделай меня еще более мёртвым, позвони в пять утра - я больше не буду счастливым. без тебя. без твоих пьяных шуток, без твоих рисунков, твоих объятий я буду новым большим Лебовски, выходить в магазин в халате. мясо моё - это соя, правда. я уже и сам вегетарианский салат; сорвите меня, убей за долги, повесь как Саддам, объяви мне священный джихад. ты моё 11-ое сентября, не иначе, а это тот мальчик, что так много плачет. в магазине за кассой забуду пароль от кредитки. ты и я - это две половинки в теории Фаины Раневской. так началась моя жизнь и закончилось детство. провожу каждый день в ожиданиях участкового, который спросит меня, что нового. а нового ничего не будет, никто не откроет. псевдопоэт уехал домой, оставил записку на двери комуналки: \"я болен тобой, я болен тобой\". и никто не узнает, что за мальчик там жил, что за музыку слушал, по кому он так пил, перманентно страдал и писал, о том что не жить - это лучше. а я покупаю обратно билет в жизнь полную недоразумений. и займы всё лучше, лучше кредит, ипотеку и жить на работе, чем эти потоки разочарований. мне никто не погладит рубашку в четверг и субботу, как и во вторник, и всё, что шумит у меня за окном - это ветер и в хлам бухой дворник. вор не ограбит меня, потому что меня подло давно уже обокрали, оставив за место чувств и души архив .rar в формате пошлых страданий. без тебя. без твоих пьяных шуток, твоих рисунков, твоих объятий я буду новым большим Лебовски выходить в магазин в халате.