Ганза: Гол как сокол - перед городом С ветром наравне - под звёздным пологом Строим козни - тем, кто дорог нам Ходим в гости назло - улыбаемся врагам Повезло меньше... ну... хорошо - больше Завидно... а что ещё - остаётся праведникам? Мы ж видим золото только при свете солнца И нос свой дальше, чем окно не высунем - простудимся А камень то катится... Земля крутится Друзья теряются - их забирает улица... Шальная улица - дурь молодецкая Волчьи оскалы слеплены - с улыбок детских Знаю... как бывает больно сердцу Закрыты двери - и не на что надеяться Хлопоты... лимфоузлы заточены под опыты Что дальше? Дым, копоть и море фальши... Топот в коридорах, крики: "дура, сука!"... Прости меня, но я не мог тогда издать ни звука Я был глубоко... не то чтобы в себе Дрейфовал во лжи - так будет правильней... И рад бы - оставить горсть воспоминаний памяти А образы развеять - над открытым пламенем Но я потерял мечту - в пучине времени Бьюсь головой о стену, кричу... но всё равно её ищу...
Джон: Каждый Божий день, ваится в суточной вязкости, В кратковременном веселья, в объятиях грусти, Уподобляться обманом своего же счастья. Времена ненастья меняют скорбь. Молебен, корка чёрного, пятьдесят, и снова в бой. Бог мой, моя вера, вы со мной? И чтобы не забыть домой дорогу к другу, Я, как отец учил, буду бить судьбу подлюку по лицу, И сколько пальцев нам хватит сосчитать слёзы, Чтобы позже превратить их в поэзию и прозу. Память детства как замороженную розу, Буду греть ночами. Свет, лампа, фото, кружка чаю. Скучаю иногда, когда вокруг всем весело, Эх щас бы эти, под гитару, песни. Прокуренные ночью, этажи в подъезде. Ютиться было тесно, зато все вместе. До блеска натёртые носы, собак железных, В душе мечтателя не будут хоронить надежды, Ведь если есть желания, будут и стремления, Заснеженные венки по весне оттают, как и прежде.