Вглубь степи порыжевшей уносил меня конь, За душой моей грешной попятам шел огонь. Это ль воля господня, что на зависть заре Должен был я сегодня умереть на костре?
Или дьявол от скуки затерялся в толпе, Что б из боли и мУки выпечь хлеба себе. Было все очень просто: к горлу острая сталь - Велено на допрос нам отвести тебя, шваль.
- Обознались вы, право, я всего лишь поэт. Не искал себе славы, не бранил Божий свет. Я скиталец безродный, и на мечь не похож Ни к чему не пригодный мой заржавленный нож.
Я вина не касался, слушал птиц и листву, И вовек бы не взялся обучать ведовству, Старый плащ мой изорван, и в кармане дыра, И накаркал мне ворон, что умру до утра.
- Не хитри, чернокнижник, ты известен, как черт, В самой жалкой из хижин твоим песням - почет. Ты купался в отраве и летал по ночам, И приказывать вправе и зверям, и мечам.
Ты и девок красивых, и свирепых врагов Околдовывал силой своих клятых стихов. Погоди ка, дождешься приговоря судьи, И тогда посмеешся ты с осиной в груди.
Что мне стоит заклясть их - стражи рухнули в пыль. Кандалы на запястьях растеклись будто гниль. Конь чернее чем сажа прибежал на мой зов, Пусть причислят - не важно - к легиону воров.
Пусть погоня, и плети за спиною свистят, По степи, словно ветер, я лечу на закат...