Вакуум сгущается во вторник, Коромысло рта упало в снег. В бороде запутавшийся дворник, Гонит из себя дурацкий смех. Смех, по капле, горьким самогоном, Заставляет морщиться детей. Их штормит от первого галлона. Дворник не отбрасывает тень.
Сучье вымя краденого солнца Мыкается в полыньях окон. К четырём, поди-кась, рассасётся.. Сяду у окна, возьму поп-корн. Нашепчу, что помню от прабабки, Нарисую свастику в углу. В центре приземлится птеродактиль, Заподозрив в центре Шамбалу.
И уходит всё, как в ночь отливов, Прожитого раки тут и сям. В перламутре космоса тоскливо Римским невротическим гусям. Отскоблил ресницами извёстку, вспоминая Родину - как дар. И жую я землю по-толстовски, Сам себе неважный командарм.
Всё плотнее пустота снаружи, и под ложечкой уже сосёт. Кашель умещается в беруши. Нерестится в черепе осётр. Ускользает всё. Не вижу пальцев. Свинчено соцветие Плеяд. И летят, как хворые спартанцы Те, кого абсциссы не пленят.