мы вышли из дома за чудесами (x 3) и не вернулись домой.
мы вышли из дома за чудесами с фонариком, трубкой, мешком. записку на кухне оставили маме и вдаль поплелись пешком. мы шли через чащу и через дубраву, мы с другом тащились вброд. мы ели личинок, кормили ораву мошек, но шли вперёд. и вот через пять, а может быть, семь, а может быть, тысячу лет мы вроде устали, устали совсем, и вдруг за плечом: "привет!" стоит девчонка, смешная, дурная, совсем не тянет на чудо. насуплены брови, глядит не моргая, и сразу видно – зануда. но мы показали, как прыгать в мешках, фонарик как светит в лицо. и вот мы зашлись в коротких смешках, а потом уж совсем смешно. и мы всё смеялись, и всё было мало, и делали вид, будто трубкой дымим. она замолчала и строго сказала: "ты это шутил другим?"
мы вышли из дома за чудесами (x 3) и не вернулись домой.
взяла бумагу, ручку, поёт, каракули знай черти. "мне с вами нельзя, а это – твоё, прочтёшь на обратном пути." и вот мы идём по своим следам, так нам проще идти. всегда наступает пора по домам, там ждут, как ни крути. и снова дубрава, и снова та чаща, пять, семь или тысячу лет, а сердце бьётся всё чаще, и я открываю конверт. и вот везут с сиреной буквы скорые почерком убористым, тугим: "не шути мне шутки, которые когда-то шутил другим." вокруг все смеялись и плакали, и мама царапала лак, а я вспоминал те каракули, молчал, улыбался, дурак.
мы вышли из дома за чудесами, (x 3) и вот мы вернулись домой.
мы вышли из дома за чудесами, (x 3) вот мы вернулись домой.
не шути мне шутки, которые шутил другим. (х 4) молчал и улыбался как дурак. (х 3) молчал, улыбался, дурак.