гл. 1-5. Вздрогнешь — и горы с плеч, и душа — горе́. Дай мне о го́ре спеть: о моей горе́.
Liebster, Dich wundert die Rede? Alle Scheidenden reden wie Trunkene und nehmen gerne sich festlich… Hölderlin[1] ПОСВЯЩЕНИЕ Вздрогнешь — и горы с плеч, И душа — горе́. Дай мне о го́ре спеть: О моей горе́.
Чёрной ни днесь, ни впредь Не заткну дыры. Дай мне о го́ре спеть На верху горы. 1 Та гора была, как грудь Рекрута, снарядом сваленного. Та гора хотела губ Девственных, обряда свадебного
Требовала та гора. — Океан в ушную раковину Вдруг-ворвавшимся ура! Та гора гнала и ратовала.
Та гора была, как гром! Зря с титанами заигрываем! Той горы последний дом Помнишь — на исходе пригорода?
Та гора была — миры! Бог за мир взымает дорого! Горе началось с горы. Та гора была над городом. 2 Не Парнас, не Синай — Просто голый казарменный Холм. — Равняйся! Стреляй! Отчего же глазам моим (Раз октябрь, а не май) Та гора была — рай? 3 Как на ладони поданный Рай — не берись, коль жгуч! Гора бросалась по́д ноги Колдобинами круч.
Как бы титана лапами Кустарников и хвой — Гора хватала за́ полы, Приказывала: стой!
О, далеко не азбучный Рай — сквознякам сквозняк! Гора валила навзничь нас, Притягивала: ляг!
Оторопев под натиском, — Как? Не понять и днесь! Гора, как сводня — святости, Указывала: здесь… 4 Персефоны зерно гранатовое! Как забыть тебя в стужах зим? Помню губы, двойною раковиной Приоткрывшиеся моим.
Персефона, зерном загубленная! Губ упорствующий багрец, И ресницы твои — зазубринами, И звезды золотой зубец… 5 Не обман — страсть, и не вымысел, И не лжёт, — только не дли! О когда бы в сей мир явились мы Простолю́динами любви!
О когда б, здраво и по́просту: Просто — холм, просто — бугор… (Говорят — тягою к пропасти Измеряют уровень гор.)
В ворохах вереска бурого, В островах страждущих хвой… (Высота бреда над уровнем Жизни.) — На́ же меня! Твой…
Но семьи тихие милости, Но птенцов лепет — увы! Оттого что в сей мир явились мы — Небожителями любви!