Зачем вы отравили воду И с грязью мой смешали хлеб? Зачем последнюю свободу Вы превращаете в вертеп? За то, что я не издевалась Над горькой гибелью друзей? За то, что я верна осталась Печальной родине моей? Пусть так. Без палача и плахи Поэту на земле не быть. Нам покаянные рубахи, Нам со свечой идти и выть. 1935
Данте Алигьери, с которым с 1930-х годов соотносила себя Ахматова, тоже подвергся репрессиям со стороны властей родного города, но вовремя успел уйти в изгнание. Анну Андреевну не высылали из России. У власти была возможность заставить поэта замолчать. С 1924 по 1939 год длилось первое, неофициальное «изгнание» Ахматовой из печати. В 1946 же началось второе, уже официальное. Продолжалось оно по 1955 год и выглядело скорее как косвенная смертная казнь.
Данте, приговорённый властями родной Флоренции к смерти, мог бы вернуться в город после декрета об амнистии, если бы согласился подвергнуться унизительному обряду покаяния. Но он не согласился предстать перед насмешливыми согражданами у врат церкви Святого Иоанна, где он был крещен, в покаянной рубахе, со свечой в руках. Гордый ответ Данте неизвестному флорентийскому другу свидетельствует о том, что никакие испытания не сломили поэта.
Именно о Данте говорила Ахматова в «…своем последнем публичном выступлении в 1965 году 19 октября, в Большом театре в Москве, на праздновании 700-летия со дня рождения Данте. Ахматовой оставалось жить немногим более четырех месяцев…» Ахматова читает стихотворение "Данте" с одним изменением в последней строке по сравнению с печатным текстом: Со свечой заженной не прошел По своей Флоренции желанной, Вероломной, нежной*, долгожданной... *В печатном тексте - низкой. Можно предположить, что замена произошла под влиянием тона всей речи, заданного образом Беатриче в ее начале, - эмоциональный ряд выстроился как тоска по ЖЕНЩИНЕ - желанной, вероломной, нежной, долгожданной.