А в солнечном Египте моментом солнце село, Лучами на прощанье пирамиды озарив. И к первой пирамиде подошли мы очень смело, Нас было трое, и из нас никто не был труслив.
Наш первый экспедитор – Кронштейн Исаак Давидыч, В науке исторической он первый корифей. Он долго изучал историю Египта. А в ихних иероглифах рубил он круто змей.
Второй была Петрова тётя Груня – египтолог, Она в истории соображала прямо зверь. А я её помощник, я в прошлом гинеколог, Но я попал в Египет – хочешь, верь, а хошь не верь.
Мы подошли втроём к гробнице фараона, Открыли мы гробницу и увидели мы в ней. Чувак лежал в гробу в пелёнках как ребёнок, То мумия была и вот записочка на ней.
Записочку назвав пергаментом древнейшим, Кронштейн Исаак Давидович в руках её вертел. Он стал переводить египетскую надпись, Гробница шевельнулась, и я слегка вспотел.
Профессор мумию увидев, как подпрыгнул, И тут же побледнел он прямо как мертвец. Отвисли шортики, запахло экскрементом, Пергаментом потёр обдристанный попец.
А Груня взвизгнула, как дикий поросёнок, Рамсесу показала свой гнилой оскал. С патриотизмом спела песенку «Орлёнок», И сразу климакс у неё тогда настал.
Рамсес тут разошелся, прыгнув на Кронштейна, Он долго костью по балде ему стучал. Схватил он с яростью за груди тётю Груню, И на спине их резко в узел завязал.
Меня ж проклятый фараон Рамсес четвёртый, Схватил за шкирку, в тёмный угол потащил. А дальше Ааа-гм-аам! Меня Рамсес, короче, вскоре отпустил.
Я раньше кто был, так вонючий гинеколог, Ну а теперь я здесь как будто бы воскрес. Теперь я – профессиональный египтолог! Хоть и очко порвалось, как немецкий крест...