Я стою в универсаме... Там-тарам-тарам-тарарам... Я разглядываю полки, не цепляю никого... И какой-то белый ангел, что стоит здесь не задаром, Говорит мне сладкозвучно: "Ну, чего тебе?... Че-го?"
И от этого звучанья мне становится волшебно, Что-то мямлю, но не слышу лепетанья своего, Говорю, что голоданье - это, в принципе, целебно, Но, вообще-то, вы на полки хоть поставили б чего...
И на это ангел Люся (так зовут ее в народе), Говорит довольно тихо: "Там-тарам-тарам-там-там!!!", Что, наверно, означает, что негоже так уж, вроде... Что, мол, глотку перекусит за родной универсам!
...И опять плыву в нирване, жадно воздух ртом хватаю, Все беле-сине-краснеет, сизый дым со всех сторон. Касса с выручкой дневною моментально исчезает, Остаемся я и Люся, входит сам Наполеон...
Император недоволен: по Калужской не пустили! Отступают по Смоленской, где успели все подъесть... Сзади маршалы толпятся, слюни голодно глотают... Похудевшие гвардейцы - просто жаль на них смотреть!
Бонапарт дрожит икрою (это, между прочим, признак!), Он разглядывает полки, и икра дрожит сильней... Поворачивает к Люсе, подзывает к нам Мюрата, Похудевший и прелестный, тот усы вздымает вверх...
Император начинает: "А ля гер, ком а ля геро! Войско очень голодает! Войско очень голодает! Будем золотом платить!" Люся так же по-французски очень тихо и спокойно, Говорит: "Разуйте зенки! На витрине все стоит!",
А старая гвардия в шапках медвежьих Гоняла по залу "Минтай" и сырки... В "Минтае" тонули благие надежды, В сырках загибались стальные штыки...
Император продолжает: "Войско очень голодает! Ах ты, черт тебя... шери!", Гипнотическая сила, что в его таится взоре, Вся направлена на Люсю, аж дымится все вокруг...
Император смотрит грозно - Люся смотрит на Мюрата, А Мюрат - он парень бравый! Тянет вверх свои усы, Император багровеет - Люся смотрит на Мюрата, А Мюрат - он парень бравый, тянет вверх свои усы, Император ест глазами - Люся смотрит на Мюрата, А Мюрат - он парень бравый, тянет вверх свои усы.
А старая гвардия с болью на лицах "Минтай" решетила из ружей своих. Корнет из Тулузы - герой Аустерлица - Сырок надкусил... и навеки затих...
Император с громким плачем, и Мюрат с таким же плачем, И гвардейцы - тоже с плачем - покидают магазин, И бредут они толпою по заснеженной дороге, Проклиная все на свете... Впереди Березина... Да-да... Уи-уи...
Вновь меняется картинка: все вокруг опять светлеет, Та же касса, та же Люся, тихо-мирно, как всегда. Я стою и улыбаюсь, на душе моей теплеет, Понимаю, что бы было, если б здесь была еда...
Поворачиваюсь к Люсе, опускаюсь на колени, И прошу ее, смиренно, мне вниманье оказать. Я прошу, чтоб дали книгу жалоб или предложений, Чтобы в ней на двух страницах благодарность написать. Благодарность, благодарность, благодар...