Я не знаю, была ли она красивой, Но тот, кто видел ее пять лет назад, И сегодня забыть не в силах Ее тихий смех, ее задумчивый взгляд. Сейчас в глазах ее -- что-то расистское, Ее голос -- как по стеклу ножом... Она теперь Председатель Российского Общества Избиваемых Жен. Расходимся по одному...
В нем всегда было что-то немного картинное, Манеры изысканны. Жесты легки. Он единственный не казался кретином, Когда читал вслух чужие стихи... Сам он был, к сожалению, скверным поэтом, В чем, конечно же, нет его вины... Ходят слухи, теперь он мародерствует где-то В зоне монголо-албанской войны. Расходимся по одному...
От ее походки каменели прохожие, Ее бедра звали на бой... Жены любовников мечтали быть на нее похожими, Ее мужья дружили между собой. Говорят, сейчас она в эмиграции, Основала религиозную школу... Теперь копит деньги на операцию По изменению пола. Расходимся по одному...
Он держался непростительно молодо, Не боясь показаться кому-то смешным. Его шутки за ним повторяло полгорода. Все, кто знали его, были ему должны. Он теперь почти не выходит из дома, Он отключил телефон и забыл адреса, И на фотографиях старых друзей и знакомых Аккуратно проткнуты булавкой глаза. Расходимся по одному...
Украшение вернисажей, премьер и джем-сейшенов, Отражение в тихой реке, Она казалась какой-то нездешней, Она даже молчала на своем языке... Ее новых приятелей круг очень тесен, И последнее, что я слышал о ней, -- "Твое счастье, если ты безынтересен Тому, кто теперь считает ее своей." Расходимся по одному...
Все, что делал он, он делал честно, Уже зная, что этим ничего не спасет. Только он мог написать эти песни. Их было немного. В них было всё. Вот уже четыре года он там, Где твое у тебя уже никому не отнять... Я опоздал к его похоронам... Я надеюсь, он простил меня... Расходимся...