“Другие — это ад”; так правду ада ад исповедал. Ум, пойми: в другом, во всяком, кто — другой, во всяком, кто — не я, меня встречает непреложно Единый и Единственный — услышь, Израиль! — и отходит вновь и вновь к Его единству, и превыше всех обособлений, разделений — то, что отдано другому: хлеб — и камень, любовь — и нелюбовь. И пусть их тьмы неисчислимые и толпы, этих других; и пусть земному чувству близость есть теснота, и мука тесноты, — Себя отречься Он не может: другу — и Друг, и Дружество; для нелюбви — воистину Другой. Любовь сама — неотразимый, нестерпимый огнь, томящий преисподнюю. Затвор блаженной неразлучности — геенне есть теснота, и мука тесноты. Другой — иль Друг; любой — или Любимый; враг — или Бог. Не может Бог не быть, и всё в огне Его любви, и огнь один для всех; но аду Бог есть ад.