Я читал Ваши пьесы и, конечно, романы - Исполать Вам, Михаил Афанасьевич! Говорят, будто Вы родились слишком рано, Мол, сейчас не свирепствует власти бич...
Ерунда - Вы же сами про это все знаете: Гений вечно привязан к своим временам... Я не ведаю, право, о чем Вы мечтаете, Ну а я - я мечтаю притронуться к Вам.
Пусть писатели нынче и не пухнут от голода, Удается издать почти все, что достойно того - Но и наша Москва убедила бы Воланда Что бездарность и подлость бессмертней его самого.
Вы простите мне это словечко - "бессмертнее"... Относительным нынче бессмертие стало у нас И язык, к сожаленью, подвержен тифозным поветриям, Да и ханский огонь все пылает, ничуть не угас.
И в огне том горят пресловутые "истины", И их пепел развеян уже надо всею страной - Но надежд, что в огне том становимся чище мы, Не осталось, увы, у меня ни одной.
Петербург снова носит святое название, Патриаршим вернули их истинный сан - Но с ухмылкой глядят коммунальные здания На дворцы, обреченные жить по конторским часам...
А театр вечерами все публикой полнится. Нет билетов на "Бег" и аншлаги на "Дни Турбиных"... Только лица актеров мне что-то никак не запомнятся, А что до режиссеров - так лучше бы не было их...
Сквозь картон декораций, едва подмалеванный, Сквозь заплывшие бытом актеров глаза, Не касаясь пуантами сцены заплеванной Ваша вера летит в переполненный зал... И - Надежда летит в переполненный зал...