Закралось рождество в белизну простыней, В погреба и гроба, в языки и клыки, Мышью в зёрнышки.
Я пойду посмотреть, от чего тишина. Под кроватью ружьё почему-то вспомнилось С мокрым порохом.
У Кремля с похмеля наблюдал снег с грозой, Ощипал воробья детворе на обед. Подходил мужичок, попросил огоньку, А глаза у него – ветерок из могил, Свежий, утренний.
Подошло рождество, подползло под крыло, А у нас покати головой по мостовой. Чем встречать, что скормить, удивить, развлекать? Ведь у нас только пыль; под кроватью ружьё С мёртвым дождиком.
Хлопает испуганно ставнями Старая изба на окраине - Белые в такт идут в гости к нам. Мама, я пойду, схоронюсь в лесу – Кушать партизанскую кашицу; Все города сданы, скопом горят жильцы,
Сидя в одинаковых комнатах. Слабые колени изогнуты Против себя, назад. Липовый божий ад. Мама, я пойду собирать отряд. Мама, я пойду собирать отряд. Мама, я пойду собирать отряд.
Разгляди, каково: удалось рождество. Немота, чешуя. Ни души, ни хуя. Соловей всё поёт, а рука подаёт Демидрол, костыли да фальшивые рубли С барской гордостью.
Мы таких скопили за дюжину, Боем и любовью заслуженных. В нынешний лютый день сложим их В красное кострище индейское. Пусть пылает мудрость житейская, Пусть к ебеням летит, сдохнет и не родит.