Улыбка рвётся до ушей от двухнедельных беляшей, В сердце бег на месте. Порхают бабы голышом. Я рисовал карандашом Дырку на обоях. Проказе грустно, пьёт чума, орут баяны в дурдомах; Мелочь на леченье.
Прогнали палкой с мостовой, куда клонился головой. Попы смеются: «Отвали!», что этих нищих провели, В жолтых, узких окнах.
Зелёный, затхлый коридор, тоннель ночлежек и контор. Кому противен или люб – это communication tube, Losing my religion. Крыса скребётся внутри стены, слышишь?
Парное поле, Тёплый стан. Учитель ходит по рядам, Плюёт в тетради, дневники, а на душе – отходняки. Ветер рыжей ветки.
На пропотевшей простыне увидим Ницше на коне, И он обнимет нас любя, простой, как ты, простой, как я, В майке – алкоголичке.
И полилось, и потекло перед глазами барахло, Объедки мяса на полу. Переползаем на иглу Лёгкой святости, детской наглости, мудрой пошлости. Крыса скребётся внутри стены, слышишь?