Полетят клочки по закоулкам засиженным. Тонкие крючки – кривые пальцы острые. Расхотел играться в игры перочинные с землицею.
Стыд, срам – прямо в храм, Стон, вонь. Вышел вон. На иголках успокоились, сроднились, понеслись; На изломах устаканились, лежат, не шевелясь Откупоренные зёрна, сентября не дождались – Прорастать сквозь плиты снега, Через камень, через небо, Через плоть живого неба, Через похоть постигать уклады роя, Раздражённого роя, Заражённого роя, Прокажённого роя.
А пойдём швыряться грязью В бессловесные столбы? Дёшево, весело…
Выбито окно в чердачной хате, накурено. Вырвано звено. Ключе на вахте. Намертво обжились. Не заходил никто годами – заработались.
Гвозди из стены – не просто гвозди – памятки. Шрамы от струны – не просто пьянка – лучики, Терпкий свет. Его ночами лучше видно не от праздности.
Данью орде мы влезаем в пустые автобусы, Мясом коров раздаёмся обиженным страждущим, Солью на снег высыпаемся в пресные улицы, Манной с небес покрываем чужие оазисы, Памятью у могил высимся.
Покати шаром; опиши пером, Что почём берём, у кого берём.
А пойдём швыряться грязью В бессловесные столбы? Радостно, красочно…
Лишь одно ведро на коромысле треснутом. Полое нутро, простые мысли теплятся В сундуке, висящем где – то далеко на лапах дерева.